Осени не будет никогда - Страница 27

— Вы с какой подстанции?

— С тринадцатой.

— У вас там Федякин, я знаю… Я с четвертой… Ручьев у нас…

— Вы — доктор? — недоверчиво спросило женское лицо в медицинской шапочке.

— Бове моя фамилия… Я — психиатр…

— Там решают, что с вами делать, — вдруг заговорщицки зашептала медичка. — Мы сотрудничаем с Тверским отделом… Ну, знаете, как это бывает… Вы там глаз кому-то выкололи! Вытек из глазницы, как яйцо из скорлупы… Я вас минут десять оттирала…

— Спасибо…

— По женской части не трогали?

— Чуть-чуть…

— Ну, чуть-чуть не считается!..

Неожиданно Сашенька услышала громкий голос с ярко выраженным кавказским акцентом.

— Если меня не хотите слушать, — продолжал голос уверенно, — министр вам прикажет!

Сашенька узнала голос Зураба, и тотчас ее тело расслабилось, сразу захотелось спать, но она держалась, слушая разборки, проходящие в коридоре.

— Она нашему сотруднику глаз выколола! — приводил доводы полковник Журов. — Такая маленькая, а садистка!

— А как, товарищ полковник, она вообще оказалась в вашем отделе?

— А так, товарищ полковник, — также громко отвечал Журов. — А так, что она проходит по делу о нападении на сотрудника милиции соучастницей!

Сашенька коротко подумала, что Зураб не только бизнесмен, владелец модельного агентства, но еще и полковник. Как это хорошо! Наверное, фээсбэшник…

Далее разговор двух полковников происходил наедине в кабинете Журова.

— За идиота меня не считайте! — попросил Зураб.

— Не считаю… Давайте компромисс искать!

— Это правильно, — согласился кавказец. — Компромисс — не водка и не вода! Компромисс — это вино! Нет ничего лучше вина!..

Журов, конечно, поспорил бы, что лучше, водка или вино, но высказался дипломатично:

— Да-да…

— Есть предложения?

— Есть, — покачал головой Журов и поглядел с мрачным оттенком на хачика, фээсбэшного полковника. — Вашу, эту, Бове отпустим… Но на лысого не претендуйте! Я буду бороться!

Журов тылом качнул стол, с которого слетел бюстик Президента, заелозил ногой, сгребая под стол черепки, словно собака после туалета гигиену сделала, затем автоматически открыл шкафчик и вытащил новый гипс.

— А мы ни на какого лысого не претендуем! — радостно оповестил Зураб. — Какой такой лысый! Не знаем никаких лысых!.. А одноглазому вашему, Кутузову, так сказать, милицейских дел, фруктики в больницу завезем, шашлычок с зеленью. А потом протезик самый лучший организуем. Доставим из-за границы!..

— Ладно, ладно! — менял гнев на милость Журов, радостный, что лысого с его признательными показаниями не отнимают. — Фиг с вами, — сказал полковник по-простецки. — Забирайте девицу!

В дверях Зураб обернулся на Журова и поинтересовался, кивнув на произведение искусства:

— Сколько их у вас?

— А хрен знает, — честно признался начальник Тверского отдела. — Я здесь давно практикую. У меня даже предыдущий Президент остался. Не нужно?.. Раритет…

Через пять минут Зураб вынес на руках Сашеньку из отдела и бережно усадил ее на заднее сиденье «мерседеса» с затемненными окнами. Выгнал водителя в машину сопровождения и сам сел за руль. По дороге спросил:

— В больницу не надо?

— Нет… — отказалась девушка. — Спасибо тебе…

— Не за что… Ко мне поедем?

— Долг платежом красен, — кивнула она.

— Зачем ты так?

— Прости, я, действительно, тебе очень благодарна!

— Скажи спасибо, своему Душко!

— Кто это? — не поняла Сашенька.

— Мент рядовой. Он позвонил…

Зураб ткнул кнопку опции диктофона в мобильнике, и Сашенька прослушала колоритную речь о заезде вагона с фруктами в заднепроходное отверстие владельца телефона. Она заулыбалась, но, когда услышала угрозу Душко убить Зураба, стала серьезной.

— Ты же понимаешь, — объяснил кавказец. — Такое простить невозможно!.. Какой-то пацан, мне…

— Мы на дачу, или в городе?

— Как королева прикажет…

А потом он плакал, клялся, что продаст модельное агентство, звал ее жить на Бали, или на Гоа, предлагал купить Сашеньке частную психиатрическую клинику.

— Люблю тебя! Люблю!

Все в нем было хорошо. И красив, и богат. И полковник спецслужбы… Но что-то Сашеньке совсем не нравилось в нем… Он не был похож на ее отца и каплей единой.

— У меня пациент остался в Тверском.

— Лысый?

Она кивнула.

— Не смогу помочь. Слово мужчины дал. Тебя за него…

— Пусть меня отвезут домой.

— Тварь! — выругался Зураб.

— Я знаю, — согласилась Сашенька. — Водителя попроси, с тобой не поеду!

Она уже шла к машине, когда услышала брошенное в спину:

— Конец менту! В бетон закатаю!

Она вздрогнула, но не остановилась.

Три часа стояла дома под душем, отмываясь и от камеры, и от грязных прикосновений жирного старшины, и от следов кавказской любви… Часы показывали третий час ночи, когда в дверь позвонили.

— Кто? — с раздражением спросила она, уверенная, что это Зураб приполз умолять о любви. — Кто там?…

— Это я, — услышала она шепот. — Это я, рядовой Душко…

11

Лиля Мятникова проснулась рано утром, лежа на стареньком ковре. Она чувствовала, как просится солнце в ее пока еще закрытые глаза. Женщине было так хорошо и покойно, что она не торопилась лицезреть мир, просто лежала, наслаждаясь прекрасным физическим самочувствием. Она вспомнила, как вчера с трудом дотащилась до дома, как думала, что подхватила грипп, но сейчас все минуло, в теле чувствовалось здоровье, а душа тянулась к весне.

Весна не только для красивых, но и для уродов приходит, подумала Лиля. Хотя, может быть, уроды попросту пользуются весной!..